(no subject)

Мы едем в маршрутке. Она сидит напротив меня. Я думаю, ей сорок пять. Она немного под шафе, волосы крашены в цвет спелой черешни. Я не вижу ее глаз. Она смотрит на меня через черные очки и презирает. Я знаю, что в ее жизни были принцы и короли. Она искривляет уставшие губы в ухмылке. Вокруг остались одни альфонсы. Ей не с кем. А я бы мог. Бесплатно. Ну, или хотя бы за сто грамм. Я превратился бы в эолову арфу или пел бы как щемящий дудук. Я расточал бы нежности и восторги. Я был бы ей вибратором и психотерапевтом. Я рассказывал бы о смысле жизни или о его отсутствии. Я наклоняюсь к ней и шепчу: — Я поливал бы золотым дождем тело моей прекрасной Данаи. — Отвали, мудак! Пошел нахуй! Пелена с глаз. Меня послала нахуй стареющая блядь с поломанными ногтями, с разъезжающейся на колготке дырой. Я не видел ее глаз, но они мне сразу не понравились. Я немедленно вышел.